[guest-hall]

Название: Тонкие линии
Автор: Скрытный Гость
Рейтинг: NC-17, а секса не будет, уж извините
Предупреждения: пытки, насилие и смерть персонажа
Пэйринг: Романофф/Бартон
Размер: 631 слово без эпиграфа и примечания
Примечание автора: это правда даркфик, даже и не сомневайтесь; и не ищите в нем истины без намека на компромиссы, но ведь так тоже могло быть. Просто задумайтесь над этим.
Дисклеймер: не мое, не имею, не претендую

Когда тело превратится в прах,
Боли не будет и развеется страх.

Король и Шут - Двое против всех

Так легко.

Наверное, она даже должна чувствовать себя разочарованной. Немного ее фирменного зелья, добавленного в открытую и беспечно отставленную бутылку, немного разговоров ни о чем, пока оно начинало действовать, немного усилий, чтобы оттащить тяжелое обмякшее тело в самый тихий и пыльный угол, который она смогла найти. Немного веревки, немного скотча, немного времени, которое осталось ей на то, чтобы все закончить, и всего лишь один по-настоящему острый нож.

Недостающую часть картины она узнает сразу же, как только видит - его колчан, оставшийся лежать на пороге вместе с остальной, уже не нужной, шелухой старой жизни. Так будет правильно, и она целует его ладони, одну за другой, прежде чем прижимает к шершавой поверхности не струганого стола, и сильными движениями пробивает их стрелами.

Вот теперь он приходит в себя. Это так странно - видеть сменяющие друг друга так быстро растерянность, возмущение, боль и обиду в его глазах. Как в детской игрушке, калейдоскопе, который был у нее когда-то. Чуть встряхни - и узор уже не узнать. Чуть сдвинь лезвие, упирающееся в солнечное сплетение - и мы получим страх. Ну что же, кажется, пора начинать.

Он так безумно красив сейчас, распятый на грубой, неровной доске, отчаянно выгнувшийся в безуспешных попытках вырваться, он так совершенен. Она жадно пьет его глазами, ей нужно запомнить его таким, нужно сохранить его в памяти, оставить в ней навсегда.

Она скорее чувствует, чем видит, судорожное безмолвное движение его губ. Что же он хочет сказать ей сейчас? Что-то пообещать? О чем-то просить? Неважно. Все его слова будут ложью. Все, что было между ними, было ложью. Не сомневается она только в одном - за ней остался долг.

Легкими, невесомыми касаниями она чертит на нем карту страны, в которой нет места таким, как они. Одну за другой она проводит линии жизни - той жизни, которой у них не будет никогда. Линии дома, семьи, друзей, линии покоя и линии безмятежности. Линии прошлого, которого не было, линии настоящего, утопающего во тьме и крови, линии будущего, которого не случится.

Она так ясно видит его всего сейчас, от безотчетно поджавшихся пальцев на ногах до взъерошенной, чуть влажной челки; от крошечных, невыносимо прекрасных алых капелек, выступающих по краям ее ровных линий, до злых слез, закипающих в его глазах.

Кто-то сказал, что мужчины не плачут? Он ошибся. Не плачут мертвые. Кому как не ей об этом знать - она думала, что спасется, никогда не заглядывая в мертвые глаза своих жертв, но зато с ней всегда были их голоса. Шепот, как шелест пепла, опадающего на выломанные почерневшие ребра дома, в который уже не вернутся. Он звучит в ее ушах вместо биения навсегда, казалось, остановившегося сердца, она слышит его в тишине, видит его бесконечные переливы в пустой и гулкой темноте собственной комнаты по ночам. Она очень не любит тишину и темноту. Она не плачет никогда.

Кажется, она увлеклась, слишком сильно надавив на лезвие, тонкая изящная линия некрасиво изогнулась, края раны раскрылись, как нежные лепестки, осыпая ее полотно алыми брызгами. Он выгнулся, отчаянным усилием напрягая пробитые руки, порождая все новые и новые ручейки крови. Что же, так даже лучше.

Остался финальный, завершающий штрих, последний мазок на холсте существования, ласковое прикосновение вечности к исстрадавшейся душе.

Она никогда даже не задумывалась о том, как это будет. Почему-то все плывет перед глазами - о нет, она не плачет, у нее просто налилась свинцовой тяжестью голова, и шепот, бесконечный неумолчный шепот мертвецов накатывается, как волны прибоя, погребая ее под собой. Бесконечный, безжалостный кровавый прилив, его ничто не остановит, и она должна успеть, должна, всего одно движение, всего одно, чтобы все прекратилось, наконец-то прекратилось, она больше так не может!

Она должна.

Нож все-таки можно поднять, если сжать его обеими руками, если не смотреть, не слушать, если не думать, не вспоминать. Не жить, не чувствовать, не страдать, не любить, не знать, не верить, не бояться.

Если опустить сияющее лезвие один, последний раз.

Алая волна накрывает ее, но это уже не важно.
______________________________________________
Примечания:
Soulsaving Crusader. This character righteously murders and tortures people for their own good. No, not self-righteously. Righteously.