Лил, я что-нибудь другое еще напишу, честно...

[guest-hall]

Название: Интоксикация
Автор: Скрытный Гость
Бета: нету
Рейтинг: R
Фандом: Guardians of the Galaxy
Пейринг: Йонту/Старлорд
Жанр: слэш
Примечание: написан на (бессовестно перевранную) заявку Lily Pond. М-да.. других обоснуйных пейрингов с Квиллом мне, хоть убей, не представляется. Точнее, представляется, но нон-кон тебе не нравится тоже. Ых.

Первый день он не забудет никогда. Великий главарь одной из сильнейших банд исследованного космоса, могучий Йонду, впервые не выполнил условия честной сделки. Обманул своего нанимателя, лишился с потом и кровью заработанной репутации. И все ради чего? Чтобы оставить себе вот эту мелкую тварь, человеческого детеныша, мальчишку в дурацких наушниках? Кажется, отпусти его на мгновение, и он тут же сгинет, утонет в раздиравших его гневе и тоске, но почему же так сжимает сердце, почему это кажется совершенно невозможным — отдать, отказаться, отвернуться? Что в тебе такого особенного — неужели это бесконечное движение, странный ритм земной музыки, свившей колючее гнездо в твоей душе? Скажи, что?

В этот день Йонду дрался со своими людьми, и победил, и на крови павших проклял этот безумный день. День, когда он понял, что без чего-то жить не может.

Прошли годы. Мальчик рос, и менялся, и становился сильнее и быстрее. Скорость — вот то, ради чего он жил. Покой не для него. Он всегда в движении, когда несется навстречу очередным неприятностям, когда дерется и когда пьет, и когда трахается, само собой, тоже, и в его бесконечном текучем ритме всегда слышна музыка.

Чертова музыка и чертова игрушка, которую он таскает с собой, не снимая. Йонду помнил тот день, когда он зачем-то потратил почти час на то, чтобы приладить ионный аккумулятор к допотопной земной музыкальной шкатулке. Он уже не помнит, что именно сподвигло его на такую глупость, не то огромные заплаканные глазищи проклятого мальчишки, не то внезапно накрывшее с головой осознание того, что эта вещь действительно, по-настоящему важна, но тем не менее: Йонду запомнил тот день, и проклял его тоже.

Третий день был самым сладким и горьким, это был день, когда он впустил сучонка в свою постель и свое сердце. Этот день пришел, когда он внезапно понял, что мелкий несносный мальчишка уже давно стал высоким сильным мужчиной с совершенно неотразимой улыбкой и глазами, в которых сияли сами звезды.

Он так и не понял, был ли он первым у него, да это и не было важно: когда тебя так обнимают, и поддаются, и насаживаются сильнее и сильнее, все остальное теряет значение. Они двигались в едином ритме, слишком хорошо знакомом им обоим, и Йонду закрывал глаза, чтобы только не видеть искаженного мукой и желанием лица, и влажных от пота волос, и гладкой кожи, и темных ресниц.

Он отпускал. Его люди могли сколько угодно роптать, что их командир утратил разум, что дурной человеческий мальчишка подведет их всех, откроет местонахождение их базы врагам, выдаст их тайные хранилища и продаст секреты, но он только усмехался. Он отпускал, и тот всегда возвращался, принося с собой терпкий запах экзотических пряностей, новые сплетни, новые шрамы и новые любовные победы. Он всегда отпускал его, потому что знал: проклятья так просто не уходят. Они всегда возвращаются к тебе, готов ты к этому или нет.

А потом пришел четвертый день. День, когда Йонду позволил себя подбить на эту безумную авантюру. День, когда он лишился многих своих людей. Когда ему пришлось притворяться, что ему так уж нужны эти деньги, и что он, смотревший смерти в каждый из тысячи ее мертвых глаз, вдруг испугался конца всего. Когда он обманул самого себя.

И было все. Битва, и взрывы, и огонь пожарищ, и мертвые друзья и соратники, и тысячу раз по столько убитых врагов. Смерть собрала в тот день богатую дань, она может быть довольна. И он был доволен, вбивая сильное тело этого сукина сына в разогретый солнцем металл надкрылья челнока. Быстрее, еще быстрее, еще яростнее, чтобы только стереть с его губ эту полу-улыбку, полу-гримасу, не смотреть в нахальные глаза, не слышать бесконечной молчаливой музыки. Плевать, если кто-то пройдет мимо, плевать на своих людей, и уж всяко плевать на зеленую девчонку с ее жадной юной плотью и быстрыми хищными движениями. Все потом, она получит свое завтра, а сегодня все еще его день, триумфальный и проклятый, день принадлежащий Питеру.

Питер. Его Питер. Его жизнь. Его главное проклятье.